Йогананда Парамханса
Этими словами правительство Индии выразило дань уважения, выпустив 7 марта 1977 года памятную марку в честь Парамхансы Йогананды, в 55-ю годовщину его смерти.
"Идеал любви к Богу и служения человечеству нашел высшее выражение в жизни Парамахансы Йогананды...
Хотя большую часть своей жизни он провел за пределами Индии, он по-прежнему занимает свое место среди наших великих святых.
Его работа продолжает расти и сияет все более ярко, отовсюду призывая людей на путь паломничества Духа"
Мировой учитель Парамаханса Йогананда, чье присутствие осветило путь многочисленным душам, родился в Горакхпуре, в Индии, в 1893 году.
В 1920 году был направлен его Учителями в Соединенные Штаты в качестве индийского делегата на международный конгресс религиозных лидеров.
Последующие лекции в Бостоне, Нью-Йорке, Филадельфии были приняты с восторгом, и в 1924 году он предпринял кросс континентальное турне.
В течение следующего десятилетия Йогананда много путешествовал, читая лекции и проводя практические занятия, на которых он обучил тысячи мужчин и женщин йогической науке медитации и сбалансированной духовной жизни.
Квинси Хоу-младший, доктор философии,
профессор "Колледжа древних языков
и письменности", пишет:
"Парамаханса Йогананда принес на Запад не только вечное обещание Индии о реализации Бога, но и практический метод, посредством которого духовно устремленные люди из всех слоев общества могут быстро прогрессировать в достижении этой цели.
Первоначально духовное наследие Индии было реально оценено на Западе только на самом возвышенном и абстрактном уровне, а в настоящее время уже доступно как практика и опыт всем, кто стремится познать Бога, не за его пределами, но прямо здесь и сейчас... Йогананда сделал доступными все самые высшие техники медитации".
Жизнь и учения Парамхансы Йогананды описаны в его книге "Автобиография йога", которая стала классикой духовной литературы с момента ее публикации в 1946 году, и в настоящее время на нее ссылаются в научных работах в колледжах и университетах по всему миру.
Йог после смерти, как при жизни
Парамаханса Йогананда вошел в махасамадхи (окончательный сознательный выход йога из тела) в Лос-Анджелесе (США, Калифорния) 7 марта 1952 года после окончания своей речи на банкете в честь индийского посла Бинея Р.Сена.
Великий учитель мира продемонстрировал ценность йоги и научных методов богопознания не только при жизни, но и после смерти. Несколько недель спустя после его ухода неизменившееся тело йога светилось божественным светом нетленности.
Директор лос-анджелесского морга, куда временно было помещено тело великого учителя, мистер Гари Роу, отправил Товариществу Самопознания нотариально заверенное письмо, извлечения из которого мы приводим:
"Отсутствие каких бы то ни было видимых признаков разложения мертвого тела Парамхансы Йогананды является уникальнейшим случаем в нашей практике...
Признаков физического распада не было заметно даже через двадцать дней после смерти... На коже его тела не было видно никаких признаков плесени, а ткани не высыхали.
Это состояние полной нетленности, насколько нам известно из анналов похорон, является случаем беспримерным. После получения тела Йогананды персонал морга ожидал увидеть обычные прогрессирующие признаки разложения, за которыми можно было бы наблюдать через стеклянную крышку гроба.
Наше изумление возрастало с каждым днем, так как никаких заметных изменений в теле не происходило. Оно было явно в феноменальном, нетленном состоянии...
Никакого запаха разложения... Внешний вид Йогананды 27 марта, перед тем как была установлена бронзовая крышка гроба, был таким же, как и 7 марта.
27 марта не было никаких оснований заявить, что его тело страдает от какого бы то ни было физического распада вообще. Поэтому мы вновь утверждаем, что случай с Парамахансой Йоганандой в нашей практике уникален".
Рассказывает в своей автобиографичной книге "Путь" (Путь западного йога).
«У меня завтра важный день», — сказал он. Направляясь к лифту, он задержался в дверях,
потом повторил: «Завтра у меня важный день. Пожелайте мне удачи».
На следующий день, седьмого марта, он спустился вниз, чтобы выйти из дома. Он должен
был принять участие в банкете, который давался в тот вечер в отеле «Билтмор» в честь посла
Индии.
«Представляете, — сказал он, — я снял номер в Билтморе. Это как раз тот отель, где
я впервые остановился в этом городе!»
Потом он вновь повторил: «Пожелайте мне удачи».
Мастер попросил меня прийти на банкет с Диком Хеймсом, популярным певцом и актером
кино. Дик недавно стал учеником и принял от меня посвящение в крийю.
Годы назад Мастер говорил: «Когда я оставлю эту землю, я хочу продолжать говорить о
моей Америке и моей Индии». И в песне об Индии, которую он написал на мотив
популярной песни «Моя Калифорния», он перефразировал концовку этой популярной
версии словами: «Я знаю, что, умирая, в радости буду вздыхать о моей солнечной, великой,
старой Индии!»
Однажды на лекции он заявил: «Сердечный приступ — самый легкий путь к
смерти. Именно так я предпочитаю умереть». В тот вечер этим предсказаниям суждено было
сбыться.
Мастеру предстояло выступить после банкета. Его краткое выступление было столь
приятным, почти нежным, что, я думаю, каждый из присутствовавших чувствовал себя
облеченным в тончайшую ткань его любви.
Он тепло говорил об Индии и Америке, об их
вкладе в дело мира и истинного прогресса человечества. Он говорил о будущем
сотрудничестве этих государств.
Наконец, он прочитал свою чудесную поэму «Моя Индия».
Я записывал его выступление, и на протяжении всей речи мои глаза были обращены к
записной книжке. В конце концов прозвучали последние строчки его поэмы:
"Где воды Ганга, леса, пещеры Гималаев и люди грезят о Боге,
Я освящен; мое тело коснулось этой земли!"
Слово «земли» сопровождалось долгим вздохом. Вдруг со всех сторон зала раздались крики.
Я поднял голову.
— Что такое? — спросил я у Дика Хеймса, сидевшего рядом со мной. — Что случилось?
— Мастер в обмороке, — ответил он.
О нет, Мастер! Вы не могли потерять сознание. Вы покинули нас. Вы покинули нас!
Забытый драматург вдруг проснулся и безмолвно заговорил во мне. Для вас это слишком
совершенный способ уйти от нас — это не может быть ничем иным! Я поспешил к тому
месту, где лежал Мастер. Его лицо выражало блаженство.
Вирджиния Райт склонилась над
ним, отчаянно пытаясь привести его в чувство. Генеральный Консул, мистер Ахуджа,
подошел ко мне и обнял за плечи, чтобы успокоить. (Никогда, дорогой друг, я не забуду
этого нежного проявления доброты!)
Тело Мастера доставили в Маунт-Вашингтон и бережно положили на кровать. Один за
другим, мы в слезах склоняли перед ним колени.
«Мама! — выкрикивал Джозеф. — О, Мама!» Поистине, Мастер был матерью для всех нас
— нет, много больше, чем матерью! Мисс Ланкастер с мукой на лице взглянула на меня.
«Сколько тысячелетий потребовалось, — изумлялась пожилая ученица, глядя на него с
тихим благоговением, — чтобы создать столь совершенное лицо!»
После того как мы вышли из комнаты, одна Дайя Мата осталась у тела Мастера. Когда она
неотрывно смотрела на него, на его левом веке показалась слеза и медленно скатилась вниз
на щеку. С нежностью она поймала ее носовым платком.
В смерти, как и в жизни, он говорил своей любимой ученице, а через нее и всем нам: «Я
люблю вас всегда, сквозь бесконечную череду времен, без условий, не желая ничего, кроме
вашего вечного счастья в Боге!»